Сегодня покупатели нефти платят за нее на 4-5 млрд. долларов больше, чем каких-нибудь пять лет назад, и только в этом году перекачали в казну нефтяных компаний и нефтедобывающих государств больше 2 триллионов долларов.
Результаты очевидны: погромы на китайских бензоколонках и уверенность в Кремле; новое оружие в Чаде и новые нефтехимические заводы в Саудовской Аравии; дни без автомобилей в Южной Корее и рост продаж гибридных автомобилей Toyota. Нынешние события в Бирме также спровоцированы решением правительства поднять цены на топливо.
В США растущие цены на импортируемую нефть замедляют и без того слабые темпы роста потребительских накоплений, усиливают инфляцию, усугубляют торговый дефицит, подрывают доллар и мешают Федеральной резервной системе уравновешивать две соперничающие друг с другом цели — борьбу с инфляцией и устойчивый рост. Но высокие цены поддержали Аляску, которая в сентябре увеличила ежегодный нефтяной дивиденд, выплачиваемый всем, кто там живет, включая стариков и младенцев, до 1654 долларов по сравнению с прошлогодними 547 долларами. В других штатах высокие цены создают стимулы для развития энергетических проектов, не связанных с нефтью, которые раньше казались чересчур дорогими, и бьют по доходам крупнейших потребителей энергии, таких как авиакомпании и химические предприятия.
Прибыли — примерно 700 млрд долларов в год — текут к экспортерам нефти. Два таких экспортера, Иран и Венесуэла, могут выказывать пренебрежение к администрации Буша из-за растущих нефтяных доходов. Венесуэла использует свое нефтяное богатство, чтобы оказывать покровительство странам Латинской Америки, борясь за влияние даже среди давних союзников США. А Иран менее уязвим перед санкциями, призванными заставить его отказаться от ядерной программы или пустить инспекторов.
Саудовская Аравия использует нефтяные доходы для строительства четырех городов. Подобные проекты призваны наводить глянец на имидж страны, развивать независимую от нефти экономику и создавать рабочие места для поддержания социальной стабильности. Один из них это Экономический город короля Абдуллы (King Abdullah Economic City), мегапроект на западном берегу королевства. По оценкам девелоперской фирмы Emaar в Дубаи, город обойдется в 27 млрд долларов, а по площади в три раза превзойдет Манхэттен. В городе будет промышленный район, финансовый остров, университет и жилые кварталы. Ожидается, что в нем будут жить 2 млн человек. Несмотря на подобные проекты, у Саудовской Аравии имеются бюджетные излишки. Она выплатила значительную часть внешнего долга, накопившегося в конце 1990-х годов, и пополняет свои валютные резервы.
В Нигерии борьба с мятежниками тормозит добычу нефти в дельте Нигера. Правительство расходует нефтяную прибыль, но коррупция подрывает эффективность его программ. Власти урезали субсидии на бытовой газ, повысив цены в несколько раз, прикрываясь совершенствованием здравоохранения, образования и инфраструктуры. Новые экспортеры нефти, Судан и Чад, а также работающие в этих странах компании, в то числе Petronas из Малайзии и Total из Франции — в числе победителей. Столица Судана Хартум переживает бум, строятся новые небоскребы и пятизвездочные отели, несмотря на американские и европейские санкции, призванные заставить страну прекратить атаки на население западной провинции Дарфур.
Правительство Чада использует нефтяную прибыль, чтобы покупать оружие, а не для того, чтобы развивать экономику страны. В восточном Чаде почти нет бензоколонок, люди покупают бензин — обычно для мотоциклов, а не автомобилей — с придорожных лотков, где он продается в стеклянных бутылках.
Россия, где еще в 2000 году опасались повторения кризиса 1998 года, сегодня существует Стабилизационный фонд, а правительство день ото дня чувствует себя увереннее. «Существует полная убежденность в том, что сегодня мы можем справиться с любым кризисом», — говорит президент Института энергетической политики Владимир Милов. В то же время эксперт убежден, что страны-экспортеры не должны злоупотреблять ресурсными богатствами. «80% нефтегазовых ресурсов в мире контролируют всего 12 стран, которые производят 6% мирового ВВП. Остальные 94% производят другие, которые от них зависят, — напоминает он. — Подумайте, какой это дисбаланс, и какими конфликтами он чреват».
Подготовила Наталья Хмелик, обозреватель K2Kapital
